День последний. Часть 1.

Ночью и все утро шел снег. Сугробы за окном заметно выросли. Небо было затянуто снежными облаками и в воздухе витали мелкие снежинки. Мы разбились на три группы по уровню катания: Света и Боря, Чу, Юджин и я, и Д. – в гордом одиночестве. Вчера он планировал кататься с Иданом из нашей группы, но тот вчера по окончанию катания в группе, решил сделать еще один выезд по целине вместе с Д., крепко упал и крепко разодрал колено.

После завтрака все вышли на лыжню, вооруженные картами склонов, для самостоятельного полета.

Снега навалило очень много, так что трассы превратились в легкое подобие “deep snow” и требовали к себе нового подхода. Из-за тумана границы трасс были размыты, а некоторые подъемники временно закрыты.

Катание без инструктора требовало от нас ориентации на местности и туман только осложнял эту задачу.

- Куда сейчас?! – кричала нам Чу на очередном распутье.

- Направо! – бросал ей Юджин.

- А где это? – спрашивала она.

В воздух взымалась правая рука с палкой и указывала направо.

Возвращаясь в клуб на обед мы с Чу таки пролетели нужный поворот, не разглядев его в тумане. Заметив ошибку мы переправились на соседнюю трассу через целину (спасибо практике), сняли лыжи и потопали в гору в сторону клуба. Там мы встретили, более внимательного Юджина.

А потом подъехали Света с Борей, документировавших свой недельный прогресс на фото и видео. Света по привычке продолжала ездить без палок даже в отсутствие инструктора, запрещающего им пользоваться таковыми ради правильной постановки катания.

Д. приехал довольный. Он катался сам с наушниками в ушах. Сказал, что за эти пол-дня он накатал километраж больше, чем за все предыдущие дни катания в группе.

Вставать после сытного обеда, особенно когда за окном не видно ничего, кроме белого облака, было особенно тяжело. Но нам было ясно, что если мы не выйдем на лыжню в последний раз мы себе этого не простим вернувшись в дождливый и будничный Израиль. Встали и пошли. В ski room кроме нас были считанные лыжники. Юджин поджидал нас на склоне, тщательно высматривая что-то в тумане.

Запад беспокоится

Запад беспокоится - близки какие-то перемены. Западные штаты беспокоятся, как лошади перед грозой. Крупные собственники беспокоятся, чуя грядущие перемены и не понимая их смысла. Крупные собственники бьют по тому, что ближе всего в их поле зрения: по расширенному составу правительства, по растущей солидарности в рабочем движении; бьют по новым налогам, по новым экономическим планам, не понимая, что все это следствия, а не причины. Следствия, а не причины. Следствия, а не причины. Причины коренятся глубоко, и в них нет ничего сложного. Причины - это физический голод, возведенный в миллионную степень; это духовный голод - тяга к счастью, к чувству уверенности в завтрашнем дне, возведенная в миллионную степень; это тяга мускулов и мозга к росту, к работе, к созиданию, возведенная в миллионную степень.

Конечная, ясная функция человека - работать, созидать, не только себе одному на пользу,- это и есть человек. Построить стену, построить дом, плотину и вложить частицу своего человеческого "я" в эту стену, в этот дом, в эту плотину, и взять кое-что и от них - от этой стены, этого дома, этой плотины; укрепить мускулы тяжелой работой,приобщиться к ясности линий и форм, возникающих на чертеже. Ибо человек - единственное существо во всей органической жизни природы, которое перерастает пределы созданного им, поднимается вверх по ступенькам своих замыслов, рвется вперед, оставляя достигнутое позади. Вот что следует сказать о человеке: когда теории меняются или терпят крах,когда школы, философские учения, национальные, религиозные, экономические предрассудки возникают, а потом рассыпаются прахом, человек хоть и спотыкаясь, а тянется вперед, идет дальше и иной раз ошибается, получает жест кие удары. Сделав шаг вперед, он может податься назад, но только на полшага - полного шага назад он никогда не сделает. Вот что следует сказать о человеке; и это следует понимать,понимать. Это следует понимать, когда бомбы падают с вражеских самолетов на людные рынки, когда пленных прирезывают, точно свиней,когда искалеченные тела валяются в пропитанной кровью пыли.

Д.Стейнбек. Гроздья гнева. Гл. 14

Газета hаАрец опубликовала результаты исследования, согласно которому 80% евреев-израильтян верят в бога. 43% еврейского населения определяет себя, как светские (46
% в 1999), 32% - как "традиционные" и 22% - как "религиозные" или "ортодоксы" (16% в 1999г.)

День пятый. Вечер.

После обеда снова стянулись снежные тучи. Видимость резко сократилась. В катание по бездорожью появился новый фактор – густой туман.

Борьба с туманом на трассах и вне их потребовала от нас большой расход энергии. По прибытии в клуб мы попрощались с нашим инструктором Патриком, который очень терпеливо втирал в нас навыки катания по пересеченной местности и успел лицезреть плоды своих трудов.

На мой вопрос о его планах на выходные, Патрик ответил, что будет кататься на лыжах. На мой возглас удивления он ответил, что в тот день, когда ему не захочется пойти кататься в выходные, он начнет искать другую работу.

После церемонии прощания с Патриком, мы собрались в каминной комнате для обмена впечатлениями пройденного дня.

 

А вечером состоялся праздничный ужин – “Гала-буфет” с парадным дресс-кодом и экзотическими блюдами.

День пятый. Обед

Слетелись с гор на обед. Вместе со Светой встречали возвращение Бори в клуб.

Отметили про себя его параллельные повороты лыж, которыми он тут же завоевал себе место на трибуне V.I.P.

… и любовь прекрасных дам

А в это время в теплом помещении клуба народ согревался алкоголем:

Месье Южин

группа Чу

День пятый. Утро

Сегодня группу покинули два лыжника, тормозящих наше неумолимое продвижение вперед и сразу стало проще и радостнее. Двигались быстро. Падали, но тут же вставали и продолжали дальше. Патрик использовал любую возможность улучшить наше катание в последний день с нами. Глубокий снег уже воспринимался нами естественно и ощущение под лыжами твердой, утоптанной трассы казалось порой странным.

Утром мы встретились на подъемнике с группой Чу. Но на вершине наши дороги разошлись.

Станция Шампани. Внизу наш клуб.

Елки-палки

Вслед за ледником последовал лес. Настоящий хвойный лес, как у Шишкина или у 2й.

И там на узких, петляющих дорожках страсти накалились до предела, когда Р. и Зеленая Куртка, по очереди стали валиться в снег, блокируя движение на каждом повороте.

Каждые 30-40 секунд (достаточных для того, чтобы один из героев целины упал на очередном изгибе маршрута) мы останавливались на долгие минуты, необходимые для физической и моральной реабилитации пострадавшего. Лес был полон замерших в ожидании лыжников, перемещавшихся рваным темпом в сторону Ла Плань.

Я утешался фантастической и забытой уже красотой зимнего леса и коротал время ожидания частыми щелчками фотоаппарата.

 

На каком-то этапе более прогрессивная часть группы ушла в отрыв и была остановлена лишь проезжей частью перед подъемником. Пришлось снимать лыжи и стучать по асфальту кованными сапогами тяжелыми подошвами лыжных ботинок. Патрик выбрал для нас прекрасный маршрут и погода была идеальная. Жаль, что такой день закончился с чувством раздражения, вызванного продолжительными переездами на подъемниках и затянувшимися остановками, вызванные нежеланием двух людей перейти в группу ниже, соответствующей их уровню катания.

Завтра последний день катания в группе.

На леднике

Сегодня на завтраке Света впервые заговорила о возвращении домой – тема для Чу болезненная. Но надо ее постепенно готовить, иначе ее ожидает столкновение с реальностью, чреватое тяжелыми последствиями. Тут же забили неприятные мысли пудингами, круассонами и прочими вкусными вещами, коими столь богата земля французкая столовая наша.

На выходе из ski room нашу группу встречал Патрик. И не с пустыми руками:

Каждый из нас получил по желтому средству связи на случай попадания в лавину.

А Д. и я, в виду особых заслуг перед родиной - по рюкзаку с лопаткой и сложенным в несколько раз металлическому пруту для нащупывания тела в снежной глубине. На выходе на трассу нас остановила местная фотограф, чтобы запечатлеть всю группу на фото.

- Ну вот, - говорю я Патрику, – сначала ты выдаешь нам все эти аксессуары, потом нас фотографируют на память. Все это очень плохо выглядит.

- Да, – подтверждает он. – Хотя бы фото останется с надписью “On the sweet memory of …”.

А потом мы ехали с многочисленными пересадками на ледник. На одном из подъемников я оказался с двумя израильтянами Х. и Д. в возрасте около 70. Х., приехавший в Израиль в двадцать лет из Вильнюса, достал фляжку с виски и предложил Д. пару глотков. Д. замотал головой и заявил, что слишком холодно, чтобы пить.

- Ты слышал? – обратился ко мне Х. за пониманием. – Он говорит, что холодно для алкоголя.

- Что с него взять, – говорю, – от уроженца Израиля. Они же как малые дети.

- Это еще ничего, – говорит Х. – Раньше, увидев фляжку, он спрашивал, что это такое.

Область ледника была очень живописна. Когда мы наконец-то добрались до места наши ноги уже чесались по лыжам. А. даже стучал по стеклу кабины от фрустрации.

Мы сразу ломанулись на бездорожье. Из-за свежего снега и низкой температуры на поверхности образовалась корка твердого снега, которая при приложении веса ломалась и обнаруживала под собой глубокий и мягкий снег. Поэтому Патрик советовал нам не доверять глазам своим, а ехать легко и деликатно, без агрессивных поворотов. Что мы и сделали.

Потом Патрик объяснял нам как пользоваться средством связи и щупом.

Затем мы много бороздили целину. Кататься по свежему пушистому снегу было намного легче, чем в первые дни. Плюс, сказывался приобретенный\восстановленный опыт.

Уже в начале дня обострились различия в уровне катания среди лыжников нашей группы. Двое все время падали и тормозили остальных. Еще двое затруднялись держать темп. В группе усилилось брожение и недовольство. Большую часть времени мы проводили в ожидании арьергарда. Особенно кипел Д., катающийся на голову выше всей группы.