Перед отъездом домой Ленка взяла нас в деревню, имя которой переводится как “дураки с широко разинутыми ртами” (разумеется, у названия имеется легенда). Но не ради дураков мы заехали туда. В деревне продавали фуа-гра и сопутствующие товары самого высокого качества. Нам хотелось увезти немного мягкого золота домой.
Магазин нас впечатлил. В результате наш багаж потяжелел на пару килограмм, которые позднее трансформируются в килограммы нашего собственного веса. А что делать? Се ля ви.
Мне кажется, что Чу специально набрала побольше банок, чтобы в последний момент упаковать в чемодан Васю вместо них, без разницы в весе.
Позднее, когда мы собирали чемоданы, Ленка и Оливье залезли каждый в свою кладовку и снабдили нас таким количеством грибов и “аншо” (холодное блюдо из свинины – спешиалите мамы Оливье), что у стороннего наблюдателя могло создаться впечатление, что мы с Чу собираемся взбираться на Мон Блан или открывать отделение Интермарше* в Израиле. Вместе с купленными ранее четырьмя бутылками местных вин у нас есть шанс воспроизвести скромный ужин а-ля Дордонь.
Вечером на прощальный ужин Ленка приготовила еще одну вкуснейшую некошерность – кролика. За семь дней мы уже привыкли к общению на трех языках и беседа протекала гораздо более непринужденно, чем в первые дни визита.
Les filles:
Garçons:
fruit**:
* любимая сеть супермаркетов Васи
** ленкина работа
Дордонь считается родиной древнейшего человека. Здесь много пещер и экспонатов, несущих следы жизни первобытных людей. В последний день нашего пребывания в Лаланде мы решили съездить в Maison Forte de Reignac, где можно было убить двух мух одним ударом: археологический музей каменного века и этнографический средневекового быта, расположенные под одной каменной крышей, высеченной в скале.
По дороге остановились в живописном местечке Eyzies de Tayac , в котором расположен Национальный Доисторический Музей. Мы ограничились взглядом снаружи и чашкой эспрессо в местном кафе.
Наташка таки купила удочки. И нам всем удалось вкусить удовольствия рыбной ловли. Под руководством и подкормкой мосье шефа из рыбнадзора мы словили пару головастиков. (Сам шеф вытащил при нас приличного судака на блесну. Судака мы потом съели на ужин.) Травма пикника, начавшая была созревать в хрупких детских сердцах, была частично залечена. Слово “канапеш” (“удочка”) зазвучало в устах Васи чаще, чем “аррет”, “глас” и “атон”.
А вечером мы отмечали еврейский Шавуот и католический Pentecost традиционным (для первого) творожным тортом avec fraise*.
