Сахалинский солдат кроток, молчалив, послушен и трезв; пьяных солдат, которые шумели бы на улице, я видел только в Корсаковском посту. Поет он редко и всегда одно и то же: «Десять девок, один я, куда девки, туда я… Девки в лес, я за ними», – веселая песня, которую, однако, он поет с такою скукой, что под звуки его голоса начинаешь тосковать по родине и чувствовать всю неприглядность сахалинской природы. Он покорно переносит все лишения и равнодушен к опасностям, которые так часто угрожают его жизни и здоровью. Но он груб, неразвит и бестолков, и за недосугом не успевает проникнуться сознанием воинского долга и чести и потому бывает не чужд ошибок, делающих его часто таким же врагом порядка, как те, кого он сторожит и ловит.^[166] Эти свои недостатки он обнаруживает особенно рельефно, когда на него возлагаются обязанности, не соответствующие его развитию, когда он, например, становится тюремным надзирателем. 

А.Чехов. О.С.

“Эффективность австрийской утилизации”

Из сообщений нашего спецкора в австрийских горах:

фото и заголовок: V.Jr

Lament I, "Bird's Lament"

Еще одна композиция Мундога из лучшего. по-моему мнению. альбома: 

Lament I, "Bird's Lament"

и ее более известных ремикс в исполнении Mr. Scruff - 'Get A Move On':

Еще вчера

Еще вчера утром Чу не понимала моего увлечения электронной читалкой и говорила о “шелесте страниц, запахе типографской краски” и прочих фетишистских составляющих читательского экспириенса.

Еще утром. Ибо днем она вкусила запретный плод амазонского Киндла. Я получил задание приобрести дополнительный экземпляр. К моему удивлению, оказалось, что новую модель Киндла также не высылают за пределы США. Будем ждать оказии или, как в случае с моим аппаратом, воспользуемся услугами MUSTOP.COM, предоставляющую конспиративные адреса на американской территории для подобных ситуаций.

Кочевание до смерти

Главное богатство Сахалина и его будущность, быть может, завидная и счастливая, не в пушном звере и не в угле, как думают, а в периодической рыбе. Часть, а быть может, и вся масса веществ, уносимая реками в океан, ежегодно возвращается материку обратно в виде периодической рыбы. Кета, или кита, рыба из лососевых, имеющая размеры, цвет и вкус нашей семги, населяющая северную часть Великого океана, в известный период своей жизни входит в некоторые реки Северной Америки и Сибири и с неудержимою силой, в количестве буквально бесчисленном, мчится вверх против течения, доходя до самых верхних, горных потоков. На Сахалине это бывает в конце июля или в первой трети августа. Масса рыбы, наблюдаемая в это время, бывает так велика и ход ее до такой степени стремителен и необычаен, что кто сам не наблюдал этого замечательного явления, тот не может иметь о нем настоящего понятия. О быстроте хода и о тесноте можно бывает судить по поверхности реки, которая, кажется, кипит, вода принимает рыбий вкус, весла вязнут и, задевая за рыбу, подкидывают ее. В устья рек кета входит здоровая и сильная, но затем безостановочная борьба с быстрым течением, теснота, голод, трение и ушибы о карчи и камни истощают ее, она худеет, тело ее покрывается кровоподтеками, мясо становится дряблым и белым, зубы оскаливаются; рыба меняет свою физиономию совершенно, так что люди непосвященные принимают ее за другую породу и называют не кетой, а зубаткой. Она ослабевает мало-помалу и уже не может сопротивляться течению и уходит в затоны или же стоит за карчей, уткнувшись мордой в берег; здесь ее можно брать прямо руками, и даже медведь достает ее из воды лапой. В конце концов, изнуренная половым стремлением и голодом, она погибает, и уже в среднем течении реки начинают встречаться во множестве уснувшие экземпляры, а берега в верхнем течении бывают усеяны мертвою рыбой, издающею зловоние. Все эти страдания, переживаемые рыбой в период любви, называются «кочеванием до смерти», потому что неизбежно ведут к смерти, и ни одна из рыб не возвращается в океан, а все погибают в реках. «Неодолимые порывы эротического влечения до издыхания, – говорит Миддендорф, – цвет идеи кочевания; и такие идеалы в тупоумной влажно-холодной рыбе!»

А.Чехов. О.С.

Шабат шалом!

TOY = Tomer Sharon, Ofir Sharon and Yana Dgani (На самом деле уже только OY):

Дети

Рождение каждого нового человека в семье встречается неприветливо; над колыбелью ребенка не поют песен и слышатся одни только зловещие причитывания. Отцы и матери говорят, что детей нечем кормить, что они на Сахалине ничему хорошему не научатся, и «самое лучшее, если бы господь милосердный прибрал их поскорее». Если ребенок плачет или шалит, то ему кричат со злобой: «Замолчи, чтоб ты издох!» Но все-таки, что бы ни говорили и как бы ни причитывали, самые полезные, самые нужные и самые приятные люди на Сахалине – это дети, и сами ссыльные хорошо понимают это и дорого ценят их. В огрубевшую, нравственно истасканную сахалинскую семью они вносят элемент нежности, чистоты, кротости, радости. Несмотря на свою непорочность, они больше всего на свете любят порочную мать и разбойника отца, и если ссыльного, отвыкшего в тюрьме от ласки, трогает ласковость собаки, то какую цену должна иметь для него любовь ребенка! Я уже говорил, что присутствие детей оказывает ссыльным нравственную поддержку, теперь же еще прибавлю, что дети часто составляют то единственное, что привязывает еще ссыльных мужчин и женщин к жизни, спасает от отчаяния, от окончательного падения.

А.Чехов. О.С.

Браки

Браки, совершавшиеся при нормальных условиях, когда женились дети ссыльных, свободные, все до одного были ранние; женихи были в возрасте от 18 до 20, а невесты от 15 до 19 лет. Но в возрасте от 15 до 20 лет девушек свободного состояния больше, чем мужчин, которые обыкновенно оставляют остров до наступления брачного возраста; и, вероятно, за недостатком молодых женихов и отчасти из экономических соображений было совершено много неравных браков; молодые свободные девушки, почти девочки, были выдаваемы родителями за пожилых поселенцев и крестьян. Унтер-офицеры, ефрейторы, военные фельдшера, писаря и надзиратели женились часто, но осчастливливали только 15-16-тилетних.^[122] Свадьбы играются скромно и скучно; в Тымовском округе, говорят, бывают иногда веселые свадьбы, шумные, и особенно шумят хохлы. В Александровске, где есть типография, в обычае у ссыльных рассылать перед свадьбой печатные пригласительные билеты. Наборщики-каторжные соскучились над приказами и бывают рады щегольнуть своим искусством, и их билеты по внешности и тексту мало отличаются от московских. На каждую свадьбу из казны отпускается бутылка спирту.

А.Чехов. О.С.

Под грохот каннонады

На пехотной базе на юге меня встречала командир по работе с репатриантами по имени Кейли. Я поинтересовался происхождением ее имени. Оказалось, что ее марокканская мама назвала так дочь в честь своей любимой куклы. Крепким усилием воли я подавил в себе моментально скопившийся под языком ком интерпретаций ("зачем останавливать детство  рождением детей") и ассоциаций ("командиры Барби, Винни и Чебурашка, срочно прибыть в штаб батальона!").
В таком противоречивом состоянии духа я вошел в барак одной из рот, где меня встретил молодой комвзвода по имени Он*. Прибывающие на его командирский смартфон эсэмэски сопровождались звуками вылетающей пули и падающей гильзы**. И словно всего этого антуража было не достаточно, в разгаре совещания где-то снаружи, совсем рядом раздался громкий бум. Я даже не повел бровью, демонстрируя стойкость работников тыла перед лицом опасности и боевых командиров. Зато ротный прервался и с тревогой в голосе спросил:"Что это было?!". "Наверное шальной снаряд," - успокоил он себя и нас, - "или египтяне начали военные действия." Мы снова вернулись к обсуждению.

Позже я сопровождал офицера по воспитательной работе в ее последние минуты воинской службы. После трех лет, отданных на воспитательном поле боя АОИ, девушка затруднялась свыкнуться с мыслью, что дембель наступил окончательно и бесповоротно. Даже после того, как она вернула армии ее имущество, переоделась в гражданское и разрезала ножницами пластиковую карточку военнослужащего, Орит продолжала беспокоится о судьбах подчиненных, давать указания и советы сослуживцам и  назначать совещания. Я пытался символически хлестать ее по щекам и обдавать холодной водой реальности. Но она так просто не сдавалась. И только после того, как холмистый пустынный пейзаж за окном автомобиля сменился равниной с зелеными деревьями и мы остановились в кафе освежиться, она впервые употребила "я уволилась" в прошедшем времени.

* "он" м.р. (ивр.) - сила, мощь, потенция
** позже я заметил моей сопровождающей, что этот командир слишком глубоко вошел в роль. "Это все равно, что дантист, установит в качестве сигнала прибывающих сообщений звук бормашинки.

Сегодня летал из тель авивской зимы (+13С, дождь и ветер) в эйлатскую весну (+18C, солнечно и сухо) на том самом “быстром” самолете. Им оказался бразильский Эмбрайер, раза в два превышающий размером обычный “малокалиберный” Боинг. По словам пилота, полет должен был продолжаться 35 минут (вместо обычных 45). Это преимущество было тут же аннулировано полу-часовой задержкой рейса и моим тревожным соседом, который все время обращал к невидимому авторитету вопросы: ”Почему мы не взлетаем?”, “Когда мы прилетим?” и пр.

Почти все, писавшие об айно, отзывались об их нравах с самой хорошей стороны. Общий голос таков, что это народ кроткий, скромный, добродушный, доверчивый, сообщительный, вежливый, уважающий собственность, на охоте смелый и; по выражению д-ра Rollen'a, спутника Лаперуза, даже интеллигентный. Бескорыстие, откровенность, вера в дружбу и щедрость составляют их обычные качества. Они правдивы и не терпят обманов. Крузенштерн пришел от них в совершенный восторг; перечислив их прекрасные душевные качества, он заключает: «Такие подлинно редкие качества, коими обязаны они не возвышенному образованию, но одной только природе, возбудили во мне то чувствование, что я народ сей почитаю лучшим из всех прочих, которые доныне мне известны».^[84] А Рудановский пишет: «Более мирного и скромного населения, какое мы встретили в южной части Сахалина, быть не может».

А.Чехов. О.С.

Сторожем здесь старик Савельев, каторжный, который, когда здесь ночуют чиновники, служит за лакея и повара. Как-то, прислуживая за обедом мне и одному чиновнику, он подал что-то не так, как нужно, и чиновник крикнул на него строго: «Дурак!» Я посмотрел тогда на этого безответного старика и, помнится, подумал, что русский интеллигент до сих пор только и сумел сделать из каторги, что самым пошлым образом свел ее к крепостному праву.

А.Чехов. О.С.

Флора Такойской долины несравненно богаче, чем на севере, но северный пейзаж живее и чаще напоминал мне Россию. Правда, природа там печальна и сурова, но сурова она по-русски, здесь же она улыбается и грустит, должно быть, по-аински, и вызывает в русской душе неопределенное настроение.

А.Чехов. О.С.

Домашняя антропология

 

Главная улица шоссирована и содержится в порядке, на ней тротуары, фонари и деревья, и метет ее каждый день клейменый старик.

 Женщины, даже свободного состояния, промышляют проституцией; не составляет исключения даже одна привилегированная, про которую говорят, что она кончила в институте.

А.Чехов. О.С.

 Как им трудно понять нас, видно хотя бы из того, что они до сих пор еще не понимают вполне назначения дорог. Даже там, где уже проведены дороги, они всё еще путешествуют по тайге. Часто приходится видеть, как они, их семьи и собаки гусем пробираются по трясине около самой дороги.*

А.Чехов. О.С.

Ген. Кононович говорил мне, что он хочет обрусить сахалинских гиляков. Не знаю, для чего это нужно. Впрочем, обрусение началось еще задолго до приезда генерала. Началось оно с того, что у некоторых чиновников, получающих даже очень маленькое жалованье, стали появляться дорогие лисьи и собольи шубы, а в гиляцких юртах появилась русская водочная посуда.

 А.Чехов. О.С.

Гиляки-3

Принятые на себя поручения гиляки исполняют аккуратно, и не было еще случая, чтобы гиляк бросил на полдороге почту или растратил чужую вещь. Поляков, которому приходилось иметь дело с гиляками-лодочниками, писал, что они оказываются точными исполнителями принятого обязательства, чем отличаются при доставке казенных грузов. Они бойки, смышлены, веселы, развязны и не чувствуют никакого стеснения в обществе сильных и богатых. Ничьей власти над собой не признают, и кажется, у них нет даже понятий «старший» и «младший». В «Истории Сибири» И. Фишера говорится, что известный Поярков приходил к гилякам, которые тогда «ни под какою чужою властью не состояли». У них есть слово «джанчин», означающее превосходство, но так они называют одинаково и генералов и богатых купцов, у которых много китайки и табаку. Глядя у Невельского на портрет государя, они говорили, что это должен быть физически сильный человек, который дает много табаку и китайки. Начальник острова пользуется на Сахалине огромною и даже страшною властью, но однажды, когда я ехал с ним из Верхнего Армудана в Арково, встретившийся гиляк не постеснялся крикнуть нам повелительно: «Стой!» – и потом спрашивать, не встречалась ли нам по дороге его белая собака. У гиляков, как говорят и пишут, не уважается также и семейное старшинство. Отец не думает, что он старше своего сына, а сын не почитает отца и живет, как хочет; старуха мать в юрте имеет не больше власти, чем девочка-подросток. Бошняк пишет, что ему не раз случалось видеть, как сын колотит и выгоняет из дому родную мать, и никто не смел сказать ему слова. Члены семьи мужского пола равны между собой; если вы угощаете гиляков водкой, то должны подносить также и самым маленьким. Члены же женского пола одинаково бесправны, будь то бабка, мать или грудная девочка; они третируются, как домашние животные, как вещь, которую можно выбросить вон, продать, толкнуть ногой, как собаку. Собак гиляки все-таки ласкают, но женщин никогда. Брак считается пустым делом, менее важным, чем, например, попойка, его не обставляют никакими религиозными или суеверными обрядами. Копье, лодку или собаку гиляк променивает на девушку, везет ее к себе в юрту и ложится с ней на медвежью шкуру – вот и всё. Многоженство допускается, но широкого развития оно не получило, хотя женщин, по-видимому, больше, чем мужчин. Презрение к женщине, как к низкому существу или вещи, доходит у гиляка до такой степени, что в сфере женского вопроса он не считает предосудительным даже рабство в прямом и грубом смысле этого слова. По свидетельству Шренка, гиляки часто привозят с собой аинских женщин в качестве рабынь; очевидно, женщина составляет у них такой же предмет торговли, как табак или даба. Шведский писатель Стриндберг, известный женоненавистник, желающий, чтобы женщина была только рабыней и служила прихотям мужчины, в сущности единомышленник гиляков; если б ему случилось приехать на Сев<ерный> Сахалин, то они долго бы его обнимали.

А.Чехов. О.С.

Гиляки-2

О характере гиляков авторы толкуют различно, но все сходятся в одном, что это народ не воинственный, не любящий ссор и драк и мирно уживающийся со своими соседями. К приезду новых людей они относились всегда подозрительно, с опасением за свое будущее, но встречали их всякий раз любезно, без малейшего протеста, и самое большее, если они при этом лгали, описывая Сахалин в мрачных красках и думая этим отвадить иностранцев от острова. Со спутниками Крузенштерна они обнимались, а когда заболел Л. И. Шренк, то весть об этом быстро разнеслась среди гиляков и вызвала искреннюю печаль. Они лгут только когда торгуют или беседуют с подозрительным и, по их мнению, опасным человеком, но, прежде чем сказать ложь, переглядываются друг с другом – чисто детская манера. Всякая ложь и хвастовство в обычной, не деловой сфере им противны.

А.Чехов. О.С.

Гиляки

По свидетельству Невельского, гиляки считают большим грехом земледелие: кто начнет рыть землю или посадит что-нибудь, тот непременно умрет. Но хлеб, с которым их познакомили русские, едят они с удовольствием, как лакомство, и теперь не редкость встретить в Александровске или в Рыковском гиляка, несущего под мышкой ковригу хлеба.

Одежда гиляка приспособлена к холодному, сырому и резко переменчивому климату. В летнее время он бывает одет в рубаху из синей китайки или дабы и в такие же штаны, а на плечи про запас, на всякий случай, накинут полушубок или куртка из тюленьего или собачьего меха; ноги обуты в меховые сапоги. Зимою же он носит меховые штаны. Даже самая теплая одежда скроена и сшита так, чтобы не стеснять его ловких и быстрых движений на охоте и во время езды на собаках. Иногда из франтовства он носит арестантский халат. Крузенштерн 85 лет назад видел гиляка в пышном, шёлковом платье, «со многими истканными на нем цветами»; теперь же на Сахалине такого щеголя и с огнем не сыщешь.

А.Чехов. О.С.

Теперь Дербинское занимает площадь больше чем в квадратную версту и имеет вид настоящей русской деревни. Въезжаешь в него по великолепному деревянному мосту; река веселая, с зелеными берегами, с ивами, улицы широкие, избы с тесовыми крышами и с дворами. Новые тюремные постройки, всякие склады и амбары и дом смотрителя тюрьмы стоят среди селения и напоминают не тюрьму, а господскую экономию. Смотритель всё ходит от амбара к амбару и звенит ключами – точь-в-точь как помещик доброго старого времени, денно и нощно пекущийся о запасах. Жена его сидит около дома в палисаднике, величественная, как маркиза, и наблюдает за порядком. Ей видно, как перед самым домом из открытого парника глядят уже созревшие арбузы и около них почтительно, с выражением рабского усердия, ходит каторжный садовник Каратаев; ей видно, как с реки, где арестанты ловят рыбу, несут здоровую, отборную кету, так называемую «серебрянку», которая идет не в тюрьму, а на балычки для начальства. Около палисадника прогуливаются барышни, одетые, как ангельчики; на них шьет каторжная модистка, присланная за поджог. И кругом чувствуются тихая, приятная сытость и довольство; ступают мягко, по-кошачьи, и выражаются тоже мягко: рыбка, балычки, казенненькое довольствие…

А.Чехов. О.С.

Хозяев и домочадцев я заставал дома; все ничего не делали, хотя никакого праздника не было, и, казалось бы, в горячую августовскую пору все, от мала до велика, могли бы найти себе работу в поле или на Тыми, где уже шла периодическая рыба. Хозяева и их сожительницы, видимо, скучали и были готовы посидеть, поговорить о том о сем. От скуки они смеялись и для разнообразия принимались плакать. Это – неудачники, в большинстве неврастеники и нытики, «лишние люди», которые всё уже испробовали, чтобы добыть кусок хлеба, выбились из сил, которых у них так мало, и в конце концов махнули рукой, потому что нет «никакого способу» и не проживешь «никаким родом». Вынужденное безделье мало-помалу перешло в привычное, и теперь они, точно у моря ждут погоды, томятся, нехотя спят, ничего не делают и, вероятно, уже не способны ни на какое дело. Разве вот только в картишки перекинуться. Как это ни странно, в В. Армудане картежная игра процветает, и здешние игроки славятся на весь Сахалин. За недостатком средств армуданцы играют по очень маленькой, но играют зато без передышки, как в пьесе: «30 лет, или Жизнь игрока». 

А.Чехов. О.С.

Берег залива произвел на Полякова унылое впечатление; он называет его типичным характерным образчиком ландшафта полярных стран. Растительность скудная, корявая. От моря залив отделяется узкою длинною песчаною косой дюнного происхождения, а за этою косой беспредельно, на тысячи верст раскинулось угрюмое злое море. Когда с мальчика, начитавшегося Майн-Рида, падает ночью одеяло, он зябнет, и тогда ему снится именно такое море. Это – кошмар. Поверхность свинцовая, над нею «тяготеет однообразное серое небо». Суровые волны бьются о пустынный берег, на котором нет деревьев, они ревут, и редко-редко черным пятном промелькнет в них кит или тюлень.

А.Чехов. О.С.

Вы победили

Второй день местные СМИ заняты вчерашним заявлением Яира Лапида - журналиста, писателя и архетипа израильского мужчины, о его вступление в кучку дерьма политику. Новость приятная, ибо Лапид - человек вполне достойный. Но увы, далеко не первый, кто хорошо начинал, но быстро терялся. Ожидания низкие, но во всяком случае, пробудился интерес к политике. Особенно, в свете недавнего (?) выступления Лапида в религиозном колледже Кирьят Оно, начинающегося со слов "Вы [ортодоксы] победили." (иврит):

Deep Down In the Hole

Включив радио услышал зажигательную песню, показавшуюся мне по началу госпелом, но при словах "Lord is very, very, very busy man" у меня появились серьезные сомнения на этот счет и мысли о Томе Вейтсе, а когда дело дошло до припева, то узналась главная песня нашего любимого сериала "The Wire". В живом исполнении она имеет просто чудовищно прекрасный эффект:

* Песня (в альтернативном исполнении) служит звонком в мобильнике Д.

АОИ умеет исправлять ошибки. После того, как я провел почти пол-часа на КПП базы в Црифине в ожидание пропуска, командование офицерского курса на котором я сегодня выступал наградило меня почетной грамотой в рамке за "вклад в подготовку следующего поколения офицеров АОИ" с соответствующей цитатой из БГ*.

Повесить грамоту на стену моего эго помешали лишь две мелкие детали: 

- грамота была вручена мне в начале лекции

- грамота была датирована декабрем 2011 года

Характерно, что прошлую подобную грамоту мне вручили на базе ВМФ, тоже после серьезной задержки с началом лекции.

В качестве подобных компенсаций некомпетентности руководства принимающей стороны в моих командировках в СНГ в нашем семейном музее имеется групповое фото (в рамке) и казахская народная шапка.

* Бен Гурион - первый премьер-министр Израиля

Еврейский ресторан*

Помнится, как в поздней юности во время одного из многочисленных обсуждений вечной темы еврейской идентификации, кто-то бросил в качестве аргументации сложности и нестандартности вопроса, что есть в мире еврейские рестораны, но нет христианских, мусульманских или буддистских. 

Лично я до сих пор не встречал еврейских ресторанов. Традиционную еврейскую кухню отличает от других в основном кашрут. Многие блюда являются производными и касательными местных (польской, марокканской, узбекской, йеменской и прочих) кулинарных традиций. Пожалуй найдутся и чисто-еврейские, типа цимеса, кугель, тшулянта и фаршированной рыбы (у ашкеназов) и джахнун (у йеменских евреев) или муфлета (у марокканских)

Сегодня проезжая по улице Жаботинского религиозного города Бней Брака я наткнулся на эту вывеску “Еврейского ресторана", в меню которого помимо привычных наименований имеется "курица тариаки" и азиатская курица с овощами.

* написанное вчера имело множество неточностей и провалов в памяти.

Когда у общества нет определенных взглядов на что-нибудь, то приходится считаться с его настроением.

А.Чехов. О.С.

Сегодня строили занятие для русскоговорящих учеников проекта на тему их отношений с окружающими вообще и тему *ניצול, в частности. У детей, пребывающих в проекте на всем готовом, нередко возникает потребительский подход к окружающим их людям и обществу. Тему зантия и отрывок из Тома Сойера, в котором он красит забор с группой товарищей, подбросил нам Д. - воспитатель двенадцатиклассников из нашей подшефной школы.  

Трудности возникли тут же с переводом слова на русский. Значения, предложенные сетевым словарем* нас не устроили. "Использование" было слишком общим, а от "эксплуатации" исходил сильный дух классовой борьбы.

Решили пользоваться ивритским термином, предварительно объяснив ребятам его значение, как “использование других людей ради личной корысти”.

*ницуль м.р. - использование, эксплуатация (словарь Ирис)

В Дуэ всегда тихо. К мерному звону кандалов, шуму морского прибоя и гуденью телеграфных проволок скоро привыкает ухо, и от этих звуков впечатление мертвой тишины становится сильнее. Печать суровости лежит не на одних только полосатых столбах. Если бы на улице кто-нибудь невзначай засмеялся громко, то это прозвучало бы резко и неестественно. С самого основания Дуэ здешняя жизнь вылилась в форму, какую можно передать только в неумолимо-жестоких, безнадежных звуках, и свирепый холодный ветер, который в зимние ночи дует с моря в расщелину, только один поет именно то, что нужно.

А.Чехов. О.С.