суббота, января 17, 2009
Нокдаун, не нокаут
Полеты во сне и на яву
... and the whole world lay still
“As she spoke, a delicate vein pulsated in her throat, her mouth was pale and pained like a wilting petal, her eyes glistened like melting, rain-washed gems, and, bright like her eyes, two diamond cascades flowed from her ears. He stared at her with a freedom allowed only in dreams. Behind him, as if mesmerized, the dogs too ceased their barking one after another and, watching her, carefully bared their teeth, dripping saliva onto her trailing gauze train. She said nothing more, only stood there, her piano player’s hands poised in an attitude of grieving supplication – and the whole world lay still and silent around them, like a starry sky’s reflection in the dark waters of an abandoned pond, like a particle of time frozen for all eternity in a marvelous painting, and it was frightening and heartbreaking and beautiful, this strange encounter, woven whole as it was from the moonlit, elusive fabric of the night …” (p. 168)
Oozing a trickle
"He had hoped to glance at the text during his metro ride home, but spent the minutes in transit with his nose pressed between the chintz* shoulder blades of an elderly woman with a multitude of bags, one of which was quite perceptibly oozing* a trickle* of ice cream onto the floor, while gangling*, pimply * fellow sank his chin meditatively into Sukhanov's neck. On the way out, mildly befuddled*, he attempted to exit through a glass door that read, in mirrorlike inversion, "ЭכИАЯТИЭ", and a very large, formidable* figure in a pigeon-grey uniform - whether man or woman, he could not tell - shouted at him in a booming prison guard's voice that made passers-by start and turn and share, 'Where the hell do you think you're going, old man? Have you gone blind?' " (The Dream Life of Sukhanov, p. 164)
Мало что изменилось в столичном метро со времен Перестройки. Вспомнил рассказ Джима о том как в ответ на возросшее количество самоубийств на Украине правительство потребовало стереть надписи "Нет выхода" на дверях метрополитена.
* выделены незнакомые мне слова
пятница, января 16, 2009
Шабат шалом!
К сожалению, я не нашел в себе сил после длинного рабочего дня ехать в Барби. Но диск я намереваюсь купить.
Лимонад
Лимончелло
Чу достались халявные лимоны с огорода ее сотрудника. Не мудрствуя лукаво, настоенная на итальянской культуре сеньора взялась за настойку Лимончелло. В винном погребке была приобретена бутылка спирта, а далее по рецепту.
Банка с ликером была отправлена в холодильник настаиваться и охлаждаться.
Я дам вам парабеллум
Д. ответил, что не на этом этапе.
Напомню, что в случае если призывник является единственным ребенком в семье, то его не призывают в боевые части, если он не подает на то просьбу, подписанную родителями.
Д. призывается менее, чем через 2 месяца на курс инструктора военных санитаров.
Only two letters, after all
среда, января 14, 2009
Гололыжники
Чу очень переживает за то, что отцу испортили заслуженный отдых. Я же, глядя на полупустой стакан, говорю, что как раз-то отцу с такой ситуацией справляться проще других, благодаря туристско-минималистичному духу и советско-командировачной закалке.
Выборы 2009
вторник, января 13, 2009
GG 2009
Чу уже
понедельник, января 12, 2009
Аттестат
В глубоком тылу
Тем временем, оставшиеся в тылу обыватели развязали словесную битву на домовой доске объявлений.
Сначала появилось напечатанное на принтере стандартное объявление председателя дом. комитета, призывающее жильцов дома передать ему чеки за общественные коммунальные услуги на пол-года вперед.
Вскоре, в период дождей, появилась анонимная надпись от руки:"Что происходит с водой в лобби?"
Потом кто-то съязвил:"Может ваад абайт ждет пока она не высохнет вместе с Кинерет?"
А с сегодняшнего дня появилось безаппеляционное:"Ваад абайт в милуим** в Газе".
Вечером Чу, в знак солидарности, понесла жене ваад абайта свежее овсяное печенье собственной выпечки.
** сборы резервистов
воскресенье, января 11, 2009
Шнем-асар акис'от
Господа присяжные-заседатели!"
Сегодня днем на полку в центральном сортире нашего дома, являющейся по совместительству библиотекой и студией гитарной игры Д., рукой нашего сына была положена книга "Шнем-асар акис'от", она же "12 стульев". Этим актом Д. решил дать второй шанс чтению бессмертного романа и заслужить экстра порцию родительских симпатий.