В телефонном разговоре Чу умоляла Шульца НЕ передавать ей с оказией ее любимый чернослив в шоколаде. В ее голосе звучали отчаяние и ужас. "Мне же придется их все есть!" - пыталась образумить она настойчивого друга. Милосердие вострожествовало.