Попытки терапевта анализировать рассказ пациента,
демонстрируя его ответственность за жизненную ситуацию,
нередко "теряются в песках". Например, пациентка вполголоса
скажет: "Все это замечательно. Ему хорошо сидеть здесь в
комфортабельном кабинете и говорить мне, что я сама себя в
это загнала. Но он по-настоящему не знает, какая
садистская скотина мой муж" (или "какой у меня ужасный
шеф", или "насколько действительно непреодолима моя
компульсивность", или "что такое на самом деле мир
бизнеса", или еще какая-нибудь из неограниченного
количества непреодолимых проблем). Этому сопротивлению нет
пределов, поскольку, как знает каждый опытный
психотерапевт, пациент отнюдь не является объективным
наблюдателем своих жизненных перипетии. Пациент может
использовать экстернализующие механизмы защиты или массу
иных способов искажать факты так, чтобы они соответствовали
его ожиданиям. Поэтому лишь в редких случаях терапевт может
успешно стимулировать принятие ответственности, имея дело с
пересказываемой информацией.
Эффективность терапевта значительно возрастает, когда он
работает с материалом, манифестируемым в "здесь-и-сейчас"
терапевтической ситуации. Сосредоточиваясь на возникших в
процессе терапии переживаниях, к которым он сам причастен,
терапевт может помочь пациенту в исследовании
ответственности за проявляющееся "на глазах" поведение
– еще до того, как оно в результате действия защитных
механизмов потеряло отчетливость и доступность
непосредственному наблюдению. Терапевтическое воздействие
намного усиливается, когда терапевт фокусируется на
инциденте или аспекте поведения, обнаруживающем очевидную
близость с проблемой, приведшей пациента на терапию.
И.Ялом. Э.П.
Комментариев нет:
Отправить комментарий