"Однако пока я ел в этой тишине, мне почему-то стало не хватать людского шума. Мне недоставало людского смеха, бессмысленных возгласов, преувеличенно громкой речи. Конечно, весь этот шум давно набил мне оскомину, но когда я ел рыбу среди этого странного безмолвия, мне отчего-то было неспокойно." (Х. Мураками. Норвежский лес.)
Читаю эти строки, описывающие атмосферу в столовой психиатрической лечебницы в горах Киото, и вспоминаю наш визит в Вену, лет десять назад. По причине того самого дискомфорта, навеянного нездоровой венской тишиной, мы с Д. рванули оттуда на второй день. Чу пришлось присоединиться к нам. До сих пор она жалеет о нашем преждевременном отъезде и отказывается благодарить нас за свое психологическое здоровье, сохраненное благодаря тому мудрому решению.
Читаю эти строки, описывающие атмосферу в столовой психиатрической лечебницы в горах Киото, и вспоминаю наш визит в Вену, лет десять назад. По причине того самого дискомфорта, навеянного нездоровой венской тишиной, мы с Д. рванули оттуда на второй день. Чу пришлось присоединиться к нам. До сих пор она жалеет о нашем преждевременном отъезде и отказывается благодарить нас за свое психологическое здоровье, сохраненное благодаря тому мудрому решению.
Комментариев нет:
Отправить комментарий