Dailis

Шабат шалом!

Shaanan Streett שאנן סטריט - "July":

У Фараджа

La Plagne 2014. Часть 7

Лечение “Женепи” сперва пошло успешно. После первых рюмок я почувствовал отлив озноба и прилив сил. После вторых я даже исполнил чувственный танец avec deux femmes*: Кэтти и Хелен из группы Чу. В конце вечера я был намеревался утром взять в прокате лыжи и вернуться в строй. Но к утру недуг вернулся. Инструктор Чу говорит, что от настоящего Женепи в микстуре клубного бара присутствует только цвет. Это объясняет отсутствие лечебного эффекта.

Последующие три дня я провел в статусе святого мученика, вынужденного воздержаться от телесных наслаждений в пользу духовных. В отсутствие интернета (мой телефон наотрез отказался подключаться к местной wi-fi, а необходимый для ноутбука переходник для европейской сети я забыл дома) я был занят чтением и просмотром международных новостей. К моим услугам был бесплатный бар и вид снежных вершин за окном. Не самое худшее место страдать.

Чу и Д. откатали от звонка до звонка без неприятных приключений. Д. достиг вершин любительского катания и помышляет в следующий раз попробовать сноуборд.

Вечером перед возвращением домой мы сходили в соседний торговый центр где приобрели образцы местной сельхоз продукции в виде колбас, сыров и вина.

Применив новую тактику выбора мест в автобусе мы снова оказались между молотом той же компании и наковальней капризного ребенка (который, к счастью, быстро заснул).

В самолете мы встретили коллегу Чу – А., которая возвращалась со своего первого отдыха в Клаб Мед с разноцветными впечатлениями на лице. Она умудрилась влететь в снег лицом и приобрела боевой синяк вокруг глаза.

* с двумя женщинами (фр.)

La Plagne 2014. Часть 6 (Духовная)

Там же я нашел и объяснение своей храбрости. Не раз я “нырял” вслед за инструктором или моими согруппниками в "невидимую бездну. Я шел на голос Дилье даже не видя, что находится за краем снежного обрыва. Думаю, что помимо уверенности в своих силах и мастерстве во мне окрепло доверие инструктору и ощущение, что он не позволит нам рисковать своей жизнью.

В этом доверии было нечто, сравнимое с религиозной верой в высшую силу, описанную Джеймсом:

“B христианском сознании это чувство дружелюбного отношения со стороны всего окружающего проявляется во всей его полноте, захватывая всего человека. "Вознаграждением за утерянное чувство личной независимости, от которого человек так неохотно отказывается", говорит один немецкий писатель, "служит исчезновение из жизни христианина всякого страха, а также появление совершенно необъяснимого и не поддающегося описанию чувства внутренней безопасности, познать которую можно только на опыте, и этот опыт, пережитый однажды, никогда больше не забывается" [14].”

“В глубоко религиозных людях подчинение себя этой силе доходит до размеров настоящей страсти. Кто не только говорит, но и  чувствует слова: "Да будет воля Господня", тот облекается в надежную броню в борьбе со своими слабостями; и целый ряд исторических примеров из жизни мучеников, подвижников миссионерства и религиозных реформаторов подтверждают факт спокойствия души, предавшейся на волю Бога, в каких бы трудных обстоятельствах человек не находился.”

Это сравнение усиливалось тем, что Дидье все время сравнивал себя то с нашим отцом, то с богом. Вот один из его любимых анекдотов:

- В чем разница между богом и лыжным инструктором?

- Бог не думает, что он лыжный инструктор.

 

A.S. По возвращении домой я провел несколько встреч с 10 - и 11- классниками на тему “Смелый\храбрый поступок”. Было интересно.

La Plagne 2014. Часть 5

Вместе с лыжей что-то сломалось во мне. К вечеру меня стало знобить, а ночью я проснулся в жару. Оказалось, что мои жалобы на недостаточное отопление комнаты имели внутреннюю подоплеку.

На следующий день Чу и Д. ушли в горы, покрытые свежим снегом, а я остался в номере с книгой. В “Многообразии религиозного опыта” мне удалось найти ответ на вопрос, который терзал меня последние два дня катания по бездорожью: почему во время единственной в году (два последних года) недели катания я пашу, как папа Карло off-pistes и приползаю на четырех в гостиницу,  вместо того, чтобы наслаждаться непринужденным катанием по утоптанным трассам?

Джеймс отвечает: “Стремление к легкому и приятному, по-видимому, является у человека инстинктивно. Сознательное стремление к тяжелым и мучительным переживаниям, не имеющим другой цели, кроме их самих, могло бы показаться современному человеку чем-то ненормальным. Однако, до известной степени, человеку и теперь свойственно стремиться к преодолению трудностей, и мы нередко замечаем у людей подобное стремление. Только лишь в крайних своих проявлениях оно кажется нам парадоксальным.

Психологические причины этого явления лежат не глубоко. Если мы, оставив в стороне все абстракции, рассмотрим то, что мы называем в каждом данном поступке нашей волей, мы увидим, что она представляет собою весьма сложную функцию. Она вызывает как побуждения, так и запреты; она создает привычные пути для поведения; одновременно с нею всегда проявляется сознательное критическое отношение и, наконец, она всегда вносит с собой приятный или неприятный привкус, смотря по обстоятельствам дела. В результате получается, что, независимо от непосредственного наслаждения, доставляемого нам теми или другим переживанием в области чувства, наше нравственное отношение к этому переживанию всегда влечет за собою побочное чувство удовлетворения или разочарования. Правда, есть люди, которые, могут вести жизнь, состоящую из одних наслаждений, и для которых побуждения говорят всегда только "да!". Но есть и другие (таких большинство), для которых наслаждения представляют слишком расслабляющую атмосферу. Счастье, достигнутое без затраты энергии, кажется бесцветным и безвкусным, скоро надоедает и даже становится невыносимым. Необходимо, чтобы к нему примешивалась известная доля суровости, борьбы, трудности, необходимо, чтобы достижение его было сопряжено с опасностью и с напряжением сил, при наличности побуждений, говорящих "нет!", – и тогда только у них появляется ощущение сильного и стройного существования. Индивидуальные различия между людьми в этом отношении неисчислимы. Но каково бы ни было смешение "да" и "нет", побуждений и запретов, человек всегда умеет безошибочно определить, произошло ли это смешение в наилучшей для него пропорции. "Вот твое истинное призвание", подсказывает ему внутреннее чувство, "вот сочетание самых лучших и важных условий для твоей жизни. Здесь найдешь ты необходимую для тебя степень душевного равновесия, безопасности и отдыха, и здесь тебя встретит та, борьба, те страсти и испытания, без которых заглохла бы энергия твоей души". “

Вечером я спускался в бар на целительные процедуры местной настойкой “Женепи”, прописанной и приготовленной для меня доктором Медом.

La Plagne 2014. Часть 4.

Следующий день выдался солнечным и ясным.

Мы поехали на Глассьер – ледник. Путь к нему пролегал по девственному внедорожью. Каждый из нас старался оставить свой личный автограф на белом листе склона. Дидье сказал, что впервые за этот сезон он смог выбраться в эти места, благодаря вчерашнему снегу. Места были очаровательные и кроме нас вокруг не было ни души.

Мы уже забыли о проложенных трассах и 90% нашего катания было off-pistes. Для моего тела это было тяжелым испытанием. я был вынужден останавливаться, чтобы дать отдых ногам и перевести дух.

Добравшись до вершины ледника, мы съехали куда-то в сторону и пробороздив кусок целины, перешли с галопа на шаг. Шли долго, минут 10-15. По пути потеряли Глинна, который предпочел “chicken run” (после обеда он перешел в группу Чу).

Далее последовал длинный спуск по глубокому снегу и буграм. Несмотря на свежий снег на поверхности было множество камней, камушков и веток. Вместо того, чтобы гордо смотреть в долину, как предписывает Дидье, я вынужден был все время смотреть под ноги, чтобы избежать падения или царапанья лыж (все таки свои, а не прокатные). Время от времени наш отряд “терял” бойцов, но народ быстро восстанавливался и возвращался в строй. На одном из узких и крутых спусков я не справился с попыткой снизить скорость и кувырком влетел в высокий снежный борт с катапультированием лыж. Но все обошлось и я продолжил катание.

Перед возвращением в клуб остановились восполнить баланс жидкостей в организме.

Потом поехали в клуб по живописнейшей лесной тропинке, знакомой мне с прошлого визита. На этот раз все прошло гладко, без постоянных остановок.

По прибытию в клуб я обнаружил, что одна моя лыжа сломана . Скорее всего это произошло во время вышеописанного падения.

Есть только два пути, на которых возможно освободиться от горя, угнетенности, страха, отчаяния и других мрачных настроений. Один из них состоит в том, что противоположное настроение мощно овладевает нашей душой; другой же мы наблюдаем в тех случаях, когда человек, в окончательном изнеможении от внутренней борьбы, прекращает ее, предоставляет переживаниям идти своим чередом, не вмешиваясь в них, и отказывается от всяких усилий. При этом эмоциональные мозговые центры останавливают свою работу, и человек впадает в состояние временной апатии. Выше мы приводили уже достаточное количество примеров в доказательство того, что подобное временное душевное изнеможение часто является элементом процесса обращения. Пока эгоистические переживания страждущей души живы в ней, до тех пор не могут ожить ее надежды и ее доверчивость. Но как только первые хотя бы на мгновение исчезнуть, последние могут воспользоваться благоприятным для них случаем, выйти на поверхность души и уже сохранить за собой господствующее положение. Припомним Teufelsdröck Карлейля, который переходит от вечного Нет к вечному Да через "центр безразличия". 

У.Джеймс. МРО

Психология и религия согласно признают, что существуют силы, вне нашего сознательного Я, приносящие человеку спасение. Но психология, называя эти силы "подсознательными", подчеркивает, что они лежат в границах человеческой личности. И в этом пункт ее расхождения с христианской теологией, которая утверждает, что эти силы чудесным путем исходят от Божьей воли.

У. Джеймс. МРО

Метод жизни при свете одного только добра и отвращения своего внимания от зла прекрасен, пока он не отказывается служить человеку. Он действительно служит большему числу людей, чем мы вообще склонны предполагать; и в области его успешного применения против него, как против решения религиозной проблемы, ничего нельзя возразить. Но он бессильно рассыпается в прах, как только со дна души поднимается меланхолия. И даже, хотя бы человек был совершенно свободен и обеспечен в своей душевной жизни от меланхолии, все же не подлежит сомнению, что религия душевного здоровья несостоятельна как философское учение, так как те проявления зла, существование которых оно категорически отказывается признать, составляют неотъемлемую принадлежность реальности. В конце концов, именно они дают лучший ключ к познанию смысла жизни и возможно, что, только они одни открывают нам глаза для проникновения в глубину истины.

  Всякая нормально протекающая жизнь таит в себе ряд моментов столь же горьких, как и те, которыми полна болезненная меланхолия, – моментов, в которых торжествует зло. Ужасные призраки, угнетающие душу безумца, все почерпнуты из материала ежедневных событий жизни. Наша цивилизация основана на безжалостной борьбе, и каждый индивидуум погибает в беспомощных судорогах одинокой агонии. Если вы, читатель, протестуете против этого утверждения, то погодите, очередь дойдет и до вас! Наше воображение с трудом верит в реальность кровожадных чудовищ древних геологических эпох, – они кажутся нам принадлежностью кунсткамеры. Нет зуба в каждом из этих музейных черепов, который ежедневно, в течение многих лет давно минувшего времени не вонзался бы в отчаянно отбивавшееся тело пожираемой живьем жертвы. Но ведь и теперь мир полон ужасов, которые их жертве кажутся столь же страшными, как ископаемые чудовища. Ведь в наших домах и садах кот играет с трепещущей мышью и с адской жестокостью забавляется муками попавшейся в его когти птички. Ведь, крокодилы, гремучие змеи и питоны – такие же реальные создания жизни, как мы сами; они наполняют своим отвратительным существованием каждую минуту каждого дня, который они влачат на земле. И смертельный ужас, испытываемый экзальтированным меланхоликом всякий раз, когда он представит себе, как эти рептилии или другие дикие звери пожирают живьем свою добычу, – есть вполне правильное реагирование на подобное устройство мира [22].

  Отсюда как будто следует, что никакое религиозное примирение со всей совокупностью вещей и явлений невозможно. Правда, некоторые проявления зла служат путем к высшим ступеням добра; но возможно, что есть и такие виды крайнего зла, которые не могут войти ни в какую систему добра, и что по отношению к такому злу единственным прибежищем является или немая покорность или отказ замечать его. Этого вопроса мы коснемся другой раз. Сейчас же, как набросок решения и его метода, мы можем, – имея в виду, что зло составляет такую же существенную часть мира, как и добро, – сказать, что создавшаяся философская презумпция такова: и тот, и другой путь имеют разумный смысл, но душевное здоровье, как теоретическое учение, отказывающееся уделить сколько-нибудь положительного и активного внимания горю, страданиям и смерти, формально менее полно и завершено, чем те системы, которые стараются включить эти элементы в свои границы.

Поэтому самыми полными религиозными системами являются те, в которых лучше всего развиты пессимистические элементы. Из таких религий нам больше других известны буддизм и, разумеется, христианство. По своему существу – это религии освобождения: человек должен умереть для нереальной жизни прежде, чем родиться для жизни реальной. 

 

У.Джеймс. МРО

La Plagne 2014. Часть 3

Молитвы были услышаны. Ночью пошел снег. Утром за окном можно было оценить его количество по высоте снежных шапок на перилах.

На выходе из клуба небо было затянуто снежными тучами. Под ногами лежал свежий пушистый снег, который тут же налип на подошвы лыж. Дидье сказал, что возьмет нас на другую сторону гряды с лучшей видимостью.

Перед тем, как выйти в путь Дидье вывалил перед нами кучу снаряжения с веревками, распутав которые он повесил каждому из нас на шею по небольшому радиопередатчику, а двум рослым британцам по рюкзаку с лопатами. (Д. тоже получил такой же у себя в группе.) После краткой демонстрации работы с передатчиками Дидье снабдил нас довольной длинной статистической информацией, смысл которой сводился к тому, что наши шансы на выживание крайне малы, но не стоит по этому переживать, так как он с нами. Мой соотечественник Рафи сильно расстроился и стал одинакового цвета со своей красной курткой. Я сохранял спокойствие ибо был уже знаком с процедурой и технологиями с прошлого раза.

Все обратили внимание, что единственные люди без касок в нашей группе – это мы с Рафи. Дидье пошутил, что они там привыкли к военным действиям, но предложил нам обзавестись шлемами.

Дальше мы ушли в off-pistes. После очередного спуска по целине у меня болело колено, задеревенели мышцы бедра и я страдал сильной отдышкой. За два года я потерял свою лыжную форму и тот общий положительный тонус в теле, который я ощущал во время прогулок с Чу по пляжу или во время игры в баскетбол, оказался абсолютно неприспособленным к условиям снежного бездорожья. Навыки катания постепенно возвращались, недостатки техники компенсировались куражом. Падения в глубоком снегу были немногочисленными и мягкими. У двух молодых англичанок техника была намного лучше моей, но им мешал страх.

 

В конце дня я вернулся в клуб, как после тяжелого физического труда. Чу и Д. выглядели более адекватными и жизнерадостными. Более продвинутая группа Д. делала все то же, что и наша, но быстрее, а группа Чу проводила больше времени на трассах.

О ситуации в Украине

Stolen Dance

Второе рождение

О той эволюции интеллектуального и эмоционального характера, которая, исходя из идеи Бога, привела Толстого к успокоению, я скажу в одной из следующих лекций. В данный момент нас интересует лишь это странное явление абсолютного разочарования в обыденной жизни, и тот факт, что все привычные ценности ему, столь мощному духом и гениально одаренному человеку, стали казаться чьим-то мрачным издевательством.

  Когда разрыв совершается так полно, редко бывает возможно restitutio ad integrum (возврат к прежней целостности). Для того, кто вкусил однажды плодов с древа познания добра и зла, рай навсегда закрыт. Если блаженство вернется, это уже не будет простое неведение скорби, а нечто бесконечно более сложное, куда войдет и зло мира, как одна из составных частей; зло перестанет быть тогда камнем преткновения и предметом ужаса, таинственно слившись с высшим добром. Это не будет возвращение к обыкновенному состоянию душевного здоровья, это будет искупление, второе рождение, жизнь в духе, состояние сознания, неизмеримо более глубокое, чем то, в каком человек жил раньше. 

У.Джеймс. МРО

4 выхода Толстого

"Давно рассказана восточная басня про путника, застигнутого в степи разъяренным зверем. Спасаясь от зверя, путник вскакивает в безводный колодезь, на дне колодца видит дракона, разинувшего пасть, чтобы пожрать его. И несчастный, не смея вылезть, чтобы не погибнуть от разъяренного зверя, не смея спрыгнуть на дно колодца, чтобы не быть пожранным драконом, ухватывается за ветви растущего в расщелине колодца дикого куста и держится на нем. Руки его ослабевают, и он чувствует, что скоро должен будет отдаться погибели, с обеих сторон ждущей его; но он все держится и видит, что две мыши, одна черная, другая белая, равномерно обходят стволину куста, на котором он висит, и подтачивают ее. Вот-вот сам собой обрушится и оборвется куст, и он упадет в пасть дракону. Путник видит это и знает, что он неминуемо погибнет; но пока он висит, он ищет вокруг себя и находит на листьях куста капли меда, достает их языком и лижет их. Так и я держусь за ветви жизни, зная, что неминуемо ждет дракон смерти, готовый растерзать меня, и не могу понять, зачем я попал на это мучение. И я пытаюсь сосать тот мед, который прежде утешал меня; но этот мед уже не радует меня, а белая и черная мышь день и ночь подтачивают ветку, за которую я держусь. Я ясно вижу дракона, и мед уже не сладок мне. Я вижу одно – неизбежного дракона и мышей, и не могу отвратить от них взор. И это не басня, а это истинная, неоспоримая и всякому понятная правда."

Л.Н.Толстой. "Исповедь". Изд. "Посредника", гл. III, IV, V, стр. 14-24 (сокращено). 

Толстой цитирует Будду, Соломона и Шопенгауэра. По его мнению, люди высших классов находят четыре выхода из этого состояния:

"Первый выход, есть выход неведения. Он состоит в том, чтобы не знать, не понимать того, что жизнь есть зло и бессмыслица. Люди этого разряда – большею частью женщины или очень молодые или очень тупые люди – еще не поняли того вопроса жизни, который представился Шопенгауэру, Соломону, Будде. Они не видят ни дракона, ожидающего их, ни мышей, подтачивающих кусты, за которые они держатся и лижут капли меда. Но они лижут эти капли меда только до времени: что-нибудь обратит их внимание на дракона и мышей, и – конец их лизанию. От них мне нечему научиться, – нельзя перестать знать того, что знаешь. Второй выход – это выход эпикурейства. Он состоит в том, чтобы, зная безнадежность жизни, пользоваться покамест теми благами, какие есть... Третий выход, есть выход силы и энергии. Он состоит в том, чтобы поняв, что жизнь есть зло и бессмыслица, уничтожить ее... Четвертый выход есть выход слабости. Он состоит в том, чтобы, понимая зло и бессмыслие жизни, продолжать тянуть ее, зная вперед, что ничего из нее выйти не может" [16]).

У.Джеймс. МРО

La Plagne 2014. Часть 2

На следующий день мы вышли на старт. В моей группе 12 человек: трое израильтян, один из ЮАР, все остальные – англичане, среди которых три женщины. Нашего инструктора зовут Дидье, который помимо французского и английского легко общается на иврите, приобретенном им во время семимесячного пребывания в Израиле. Во время первого дня катания он особо не нагружал наc, давая почувствовать нам снег и свои мышцы. Дидье делил примерно поровну “on” и “off pistes” так что с одной стороны согнал с нас первый страх бездорожья, а с другой, не утомил нас слишком быстро.

Группа 4 перед выходом. Д. - единственный без шлема.

Снега было немного, но вполне достаточно для катания. Дидье брал нас на те склоны, где снег был посвежее. Было совсем не холодно, видимость хорошая. Уровень катания в группе был относительно равный, нам не приходилось никого ждать.

В конце дня я вернулся в клуб довольный и относительно бодрый. Немного побаливало правое колено из-за непривычных нагрузок. Отцовские лыжи служили исправно, свои более короткие палки я поменял на прокатные Чу. Она и Д. тоже остались довольные своими группами (везде основном англичане) и катанием.

 

В течении всего дня все только и говорили об ожидаемом снегопаде в эту ночь. Некоторые молились.

La Plagne 2014. Часть 1

После двухлетнего перерыва мы вернулись втроем на снежные склоны в альпийском La Plagne. В этом году выезд на лыжи проходил в атмосфере всеобщей тревоги. Моя мама постоянно справлялась о состоянии М.Шумахера, о существовании которого она вряд ли догадывалась до его горнолыжной катастрофы. Все знакомые, услышав о нашей предстоящей поездке, желали нам быть осторожнее. А тут еще инцидент с А.Меркель. Не важно, что она получила травму во время прогулки на беговых лыжах. В тревожных умах это лишь укрепляло сочетание “лыжи – опасность”. Поддавшись этим настроениям я обнаружил, что забыл сделать дополнительную лыжную страховку и заказал ее за два дня до отъезда.

В этот раз я впервые решил взять отцовские лыжи, которые хоть и были на 4-5 см короче, чем требуется для моего роста, но в остальном были в прекрасном состоянии и экономили мне  170 Евро в прокате. С помощью замечательного сайта ski-calculator мне удалось правильно подогнать крепления. Палки успешно подошли Чу.

Как и в прошлый раз эль-алевский  Боинг Джамбо, специально зафрахтованный Клаб Медом на рейс Тель Авив – Женева, был до отказа забит лыжниками. На определенном этапе полета, где-то над Кипром, сидящая у окна Чу обратила мое внимание на то, что мы не движемся. Взглянув в иллюминатор с расстояния двух сидений, я продемонстрировал абсурдность ее заявлений. – Вот, указываю я на пейзаж за окном, – дорога, под ней крыши домов, а дальше виднеется какое-то большое круглое строение, напоминающее водохранилище. Можно заметить движение самолета относительно дороги. Чу отрицает. На бортовом компьютере видно, что самолет движется. Моторы исправно гудят. Пассажиры ведут себя обыкновенно.

“Он опять поспал немножко и опять взглянул в окошко” … все ориентиры были по-прежнему там. Меня обуяли сомнения и я даже подумал обратиться к стюардессе за пояснениями. От полного фиаско меня спас еще один особо пристальный взгляд в иллюминатор, обнаруживший, что мы сидим на огромном джамбо-крыле, краев которого с моего кресла было не видать. “Дорогой” оказалась узкая продольная канавка в передней части крыла, “водохранилищем” – какая-то круглая крышка, а “крышами домов” – отражения света в салоне на стекле. Чу мерзко улыбалась. Она “открыла” эту тайну намного раньше и подло наслаждалась моим ступором. Особая освещенность, моя удаленность от окна и огромные размеры крыла создали у меня визуальную галлюцинацию. Долго смеялись.

Из Женевы поехали знакомым уже маршрутом в горы. Всю дорогу мы были заняты разговорами наших неспокойных соседей (все попытки правильно вычислить места в автобусе – вдали от детей и компаний, потерпели крах. Мы оказались окруженными большой компанией с детьми.) и беспокойными мыслями об отсутствующем снеге.

Около шести вечера мы прибыли в клуб. Неприятные мысли о скупых на снег склонах сменились приятным ожиданием щедрого клаб-медовского ужина. Мы получили комнаты. Чу с Д. – лыжное снаряжение. Записались в группы. Чу в 3В, я в 3А и Д. в 4 (“Experts”).

Отбой воздушной тревоги! Дышите глубже.

Чу считает, что мои увлечения блогом и Инстаграм граничат с обсессией и являются признаками серьезной зависимости. Интересно, что думают об этом некоторые мои читатели, которые за время моего "молчания" на этих двух платформах посылали в редакцию беспокойные сообщения, типа "Вова уже 4 дня не фотографировал, я беспокоюсь" и "Что случилось, твой блог не обновлялся уже 10 дней?!". Спешу успокоить тревожные души. Мы в порядке. Вернулись из гор в целости и сохранности. Все фотографии уже выложены в Инстаграм. Подробный отчет в наборе. Peace & love, amigos!