Спортовары
3. Спорт-инвентарь
В центре зала стояли большие сетки, доверху заполненные разношерстными мячами. В свете люминесцента блестели, надутые от ложной самооценки пупырчатые резиновые мячи. Удобная цена и блестящий имидж делали их спросовым товаром среди октябрят, делающих первые шаги в футболе. Легкая резина снисходительно относилась к детским сандалям, даря им лишнюю неделю в их короткой, но видавшей виды жизни. Обильная пупырчатость, видимо, предназначалась для продления срока эксплуатации товара при частых встречах с асфальтовой поверхностью урбанического пейзажа. Нам же мелкая, но частая резиновая щетина, была знакома по незабываемым встречам такого мяча с нашим любимым лицом. Память о такой встрече отпечатывалась на нежной роже субъекта отчетливым слепком, с точностью повторяющим топографические особенности рельефа объекта.
Для более передовых пользователей предлагались сморщенные от недостатка воздуха, но знающие себе цену кожаные мячи. Их потребляли все подвиды, расположенные выше октябрят в food chain*. Кожаный мяч требовал к себе серьезного отношения. Он был жесток с сандалями, туфлями и немощными кроссовками отечественного производства, но легко раним от модных в тот период остроносых каблукастых шузов - ?* , а также от не покрытых травой площадок. Мы не раз становились невольными свидетелями жестокой кончины футбольного мяча, когда его истертая кожа лопалась под очередным ударом и испускала дух, вывалив свои тряпичные внутренности на обозрение испуганых и потных пацанов.
Футбол я любил, но он не отвечал мне взаимностью. Мои ногомоторные характеристики, оставляли меня в глубоком тылу защиты. При делении на команды, меня выбирали почти в самом конце. Приходилось утешаться тем, что роль вратаря обычно доставалась кому-то, страдающем не только проблемами моторики, но и избытком веса. Ну и конечно, были такие, которые не проходили даже предварительные этапы отборов, остававшиеся в безопасном радиусе от футбольного поля. Такая судьба была равносильна клинической социальной смерти несчастных индивидуумов, напоминавшую участь прокаженных в средневековье. В прекомпьютерную эру, лишенный футбольных предпосылок молодой человек быстро попадал под развращающее влияние книг, музыкальной школы, радиокружка и доминантных бабушек.
От волейбольных мячей веяло летом, пляжем и пионерским лагерем. Вне летних каникул волейбол являлся вотчиной высоких парней и девушек, имеющих доступ в школьные залы, в рамках сборной. Для рядовых граждан были выведены менее требовательные версии игры: Пионербол и Выбивала. Пионербол – пример союза идеологии и спорта, требовал площадки с сеткой, которые обычно предоставлял пионерский лагерь средней вшивости. Все остальное было опциональным: вид мяча, количество играющих, конечный счет. Лозунг: «Главное не победа, а участие!» обращался именно к этой неконкурентноспособной, но энтузиастской части советской молодежи. Садо-мазохическая выбивала взывала к другой, темной стороне коллективного сознания, или скорее, "коллективного бессознательного", направляя подростковую агрессию в легитимное русло. Мужество парней выражалось в способности припечатать конкурента к земле, вызволяя его из позорного «плена», и в умении «заложника» с улыбкой на лице принимать «удары судьбы» по своей незащищенной спине. Девчонки, как сказочные принцессы ожидали своего освобождения аккуратными мягкими мячами с горячих мальчишеских ладоней.
В центре зала стояли большие сетки, доверху заполненные разношерстными мячами. В свете люминесцента блестели, надутые от ложной самооценки пупырчатые резиновые мячи. Удобная цена и блестящий имидж делали их спросовым товаром среди октябрят, делающих первые шаги в футболе. Легкая резина снисходительно относилась к детским сандалям, даря им лишнюю неделю в их короткой, но видавшей виды жизни. Обильная пупырчатость, видимо, предназначалась для продления срока эксплуатации товара при частых встречах с асфальтовой поверхностью урбанического пейзажа. Нам же мелкая, но частая резиновая щетина, была знакома по незабываемым встречам такого мяча с нашим любимым лицом. Память о такой встрече отпечатывалась на нежной роже субъекта отчетливым слепком, с точностью повторяющим топографические особенности рельефа объекта.
Для более передовых пользователей предлагались сморщенные от недостатка воздуха, но знающие себе цену кожаные мячи. Их потребляли все подвиды, расположенные выше октябрят в food chain*. Кожаный мяч требовал к себе серьезного отношения. Он был жесток с сандалями, туфлями и немощными кроссовками отечественного производства, но легко раним от модных в тот период остроносых каблукастых шузов - ?* , а также от не покрытых травой площадок. Мы не раз становились невольными свидетелями жестокой кончины футбольного мяча, когда его истертая кожа лопалась под очередным ударом и испускала дух, вывалив свои тряпичные внутренности на обозрение испуганых и потных пацанов.
Футбол я любил, но он не отвечал мне взаимностью. Мои ногомоторные характеристики, оставляли меня в глубоком тылу защиты. При делении на команды, меня выбирали почти в самом конце. Приходилось утешаться тем, что роль вратаря обычно доставалась кому-то, страдающем не только проблемами моторики, но и избытком веса. Ну и конечно, были такие, которые не проходили даже предварительные этапы отборов, остававшиеся в безопасном радиусе от футбольного поля. Такая судьба была равносильна клинической социальной смерти несчастных индивидуумов, напоминавшую участь прокаженных в средневековье. В прекомпьютерную эру, лишенный футбольных предпосылок молодой человек быстро попадал под развращающее влияние книг, музыкальной школы, радиокружка и доминантных бабушек.
От волейбольных мячей веяло летом, пляжем и пионерским лагерем. Вне летних каникул волейбол являлся вотчиной высоких парней и девушек, имеющих доступ в школьные залы, в рамках сборной. Для рядовых граждан были выведены менее требовательные версии игры: Пионербол и Выбивала. Пионербол – пример союза идеологии и спорта, требовал площадки с сеткой, которые обычно предоставлял пионерский лагерь средней вшивости. Все остальное было опциональным: вид мяча, количество играющих, конечный счет. Лозунг: «Главное не победа, а участие!» обращался именно к этой неконкурентноспособной, но энтузиастской части советской молодежи. Садо-мазохическая выбивала взывала к другой, темной стороне коллективного сознания, или скорее, "коллективного бессознательного", направляя подростковую агрессию в легитимное русло. Мужество парней выражалось в способности припечатать конкурента к земле, вызволяя его из позорного «плена», и в умении «заложника» с улыбкой на лице принимать «удары судьбы» по своей незащищенной спине. Девчонки, как сказочные принцессы ожидали своего освобождения аккуратными мягкими мячами с горячих мальчишеских ладоней.
Баскетбольные и гандбольные мячи обыкновенно попадали в руки «профессионалов», ибо требовали особых навыков, инфраструктуры и, просто, не пользовались народной любовью. Будучи обделенными вниманием покупателей, они формировали циничный взгляд на жизнь, глядя на обывателей с превосходством с высоты своего роста или с ширины своих плеч.
В следующем контейнере были сложены в правильном порядке круглоголовые черно-серые болванки-гантели разной весовой категории. От них воняло металлом, краской и здоровьем. Рядом стояли неуклюжие увальни-гири, традиционного русского разлива: пуд и два пуда.
Гири, гантели и другие тяжести широко применялись в быту в качестве пресса в жизненноважных технологиях мариновки и консервирования.
У нас дома, в свое время появилась и компактная штанга – продукт высококвалифицированного, но не легального труда знакомого токаря. Помимо ответственности за мои растущие молодецкие маслы, эта штанга, лежащая в длинном узком коридоре, была виновницей ушибленных пальцев и разноцветных ногтей моих ног.
В куче с предметами телесных мук лежал и эспандер – нервный пружинистый ушастый предмет с фамилией испанского подпольщика. До сих пор я не знаю на каком из его трех слогов нужно правильно ставить ударение. В обиходе были две версии: с ударением на втором и на третьем. Хотя такие люди, как наш историк запросто могли пользоваться и третьей, неожиданной, с ударением на первом. Эспандер требовал к себе бережного отношения и не прощал ошибок. Он обладал вспыльчивым, не устойчивым характером и мог выстрелить в любую минуту одной из своих рашатаных пружин. Вряд ли одна забота о здоровье могла заставить здравомыслящего физкультурника ввязаться в эту авантюру. Не сомневаюсь, что у всех владельцев эспандера были скрытые мотивы. Возможно, что в их мускулистых рядах было не мало фрустрированых баянистов.
*A.S. Требуется помощь зала:
1. Каков русский эквивалент биологического термина "food chain" или ивритского "שרשרת מזון"?
2. Как назывались модные в начале 80х мужские остроносые туфли на каблуке?
Жду отзывов по поводу формы, содержания и пунктуации.
Комментариев нет:
Отправить комментарий