Помещаю продолжение. Буду рад более конкретным отзывам.
"Спортовары "
2. Охота-рыбалка ...
В левом углу вело-мото зала была дверь, ведущая в более популярную часть магазина. По левую руку находился компактный отдел, торгующие всяким ширпотребом, от банальных рыболовных крючков и воланчиков для бадминтона, до интеллектуальных шахмат для карманов разной глубины. Здесь мы часто паслись перед рыбалкой, демонстрируя друг другу глубокое понимание материи. У каждого из нас имелось, подкрепленное опытом и ссылками на авторитеты, мнение по поводу номера лески и крючков, вида поплавка и размера грузил в погоне за карасем, окунем, красноперкой, и, если подфартит, коропом или судаком.
В левом углу вело-мото зала была дверь, ведущая в более популярную часть магазина. По левую руку находился компактный отдел, торгующие всяким ширпотребом, от банальных рыболовных крючков и воланчиков для бадминтона, до интеллектуальных шахмат для карманов разной глубины. Здесь мы часто паслись перед рыбалкой, демонстрируя друг другу глубокое понимание материи. У каждого из нас имелось, подкрепленное опытом и ссылками на авторитеты, мнение по поводу номера лески и крючков, вида поплавка и размера грузил в погоне за карасем, окунем, красноперкой, и, если подфартит, коропом или судаком.
Испытательным полигоном для мнений и снастей служили озеро Вишенька, покоящееся в конце улицы Космонавтов, на углу которой и располагался магазин «Спорттовары», ставкИ, прилегающих к Мегаполису Зарванцев, а для особо продвинутых, платная акватория села Стрижевка в километрах 20ти от городской черты. Рыбалка никогда не была в десятке наиболее популярных времяпровождений в моей семье. Поэтому рыбачить я ходил в основном с друзьями. Более продвинутые в ихтиологии Джин и Дрозд, отбывали на рыбалку спонтанно, прямо с уроков. Они орудовали передовым инвентарем, типа донки и резинки, а в их дискурсе небрежно проскакивали мотыли и блесны, владение которыми, в моих глазах, было равносильно коричневому поясу в каратэ. Я же был последователем традиционного минимализма, предпочитая навороченому арсеналу джеддаев простую бамбуковую удочку с пером и двумя крючками. К сожалению, минимализм не ограничивался только моими снастями и навыками, а подминал под свой строгий стилистический контроль и мои уловы. Природа, отдавая должное моей хронической лени, не обременяла меня добычей в количестве, превышающем вместимость мелкокалиберной кухонной сковородки, на которой испускали дух наскоро почищенные сиротливые рыбешки.
Далее, на стеклянных полках был представлен скупой ассортимент настольных игр. Там, символизируя бесклассовые принципы социалистической морали, мирно сосуществовали домино - орудие мирового пролетариата (расположение которого в недрах рыболовно-охотничьего отдела было оправданно, по всей вероятности, двумя ключевыми понятиями «рыба» и «забить козла») и шахматы - игра королей. Последние, нагло пренебрегающие демократической уравниловкой, демонстрировали кастовые уклады не только на отдельно взятой доске, но и во всей черно-белой индустрии. Шахматная иерархия покоилась на мелких и незамысловатых пластиковых заготовках, сваленных в кучу внутри дешевой картонной коробки отталкивающих цветов. Эти солдаты были обыкновенным пушечным мясом, обладающих высокими шансами пасть смертью храбрых под полосатым тапочком домочадцев или быть объявленными без вести пропавшими под диванами, шкафами и всем под что только можно было упасть или закатиться, в следствии неуважительного к себе отношения со стороны несостоятельных хозяев. На вершине пирамиды находился подарочный комплект, фигуры которого были вырезаны из твердого материала в форме древнеримских воинов, расположенных на инкрустированной доске-коробке. Можно было долго любоваться их красотой и фантазировать о том, как однажды получив их в подарок, играть ими в качестве солдатиков, а не скучных шахматных фигур. Но очередной взгляд на ценник быстро охлаждал мальчишеский пыл.
Где-то между плебейским домино и аристократическими шахматами покоились демократические шашки – представители среднего сословия, сочитавшие в себе простоту и прочность форм первых (ими можно было смачно хлопнуть о стол, как костяшками домино) с интеллектуальной изысканостью вторых. Народ любил шашки. Природную незамысловатость мысли и формы шашек он компенсировал изобретательностью стиля, создавая новые варианты перемещения круглых фишек. В среде шашечных юзеров пользовались успехом «уголки» и «поддавки», иногда превосходящие по популярности оригинальную версию. Но настоящим хитом, всеобщим любимцем дворов и районов был, несомненно, «Чапаев». Образ любимого героя, увековеченный в кино, литературе и анекдотах, материализовался и в этой области культурного досуга. У нас «Чапаев» хранился на десерт, когда когнитивные рессурсы иссточались после нескольких партий в конвенциональные шашки или поддавки. Не правы те кто видят в этой игре лишь варварское удовлетворение агрессивных инстинктов. У «Чапаева» была и духовная метафизическая сторона. Например, обговариваемое заранее, условие «Земля крутится?» было не просто подвержение сомнению Галилеевского постулата, но и поиск ответов на вечный спор о первичности бытия vs. сознания. Однако именно физическая часть занятия притягивала к доске ту часть потребителей, которые традиционно не считались целевой аудиторией шахматно-шашечных кружков и не числилась в очкастых рядах подписчиков «Юного гроссмейстера», удерживая их от опасного скатывания в пропитаную водкой и тостероном среду доминошников.
Много шашек полегло на полях чапаевских сражений, уносимых выверенным щелчком среднего пальца в тесные ряды противника. Во время генеральных уборок и переездов обнаруживались в клубках пыли те, не вернувшиеся из боя, одинокие фигуры из давно раскомплектованных наборов.
Далее, на стеклянных полках был представлен скупой ассортимент настольных игр. Там, символизируя бесклассовые принципы социалистической морали, мирно сосуществовали домино - орудие мирового пролетариата (расположение которого в недрах рыболовно-охотничьего отдела было оправданно, по всей вероятности, двумя ключевыми понятиями «рыба» и «забить козла») и шахматы - игра королей. Последние, нагло пренебрегающие демократической уравниловкой, демонстрировали кастовые уклады не только на отдельно взятой доске, но и во всей черно-белой индустрии. Шахматная иерархия покоилась на мелких и незамысловатых пластиковых заготовках, сваленных в кучу внутри дешевой картонной коробки отталкивающих цветов. Эти солдаты были обыкновенным пушечным мясом, обладающих высокими шансами пасть смертью храбрых под полосатым тапочком домочадцев или быть объявленными без вести пропавшими под диванами, шкафами и всем под что только можно было упасть или закатиться, в следствии неуважительного к себе отношения со стороны несостоятельных хозяев. На вершине пирамиды находился подарочный комплект, фигуры которого были вырезаны из твердого материала в форме древнеримских воинов, расположенных на инкрустированной доске-коробке. Можно было долго любоваться их красотой и фантазировать о том, как однажды получив их в подарок, играть ими в качестве солдатиков, а не скучных шахматных фигур. Но очередной взгляд на ценник быстро охлаждал мальчишеский пыл.
Где-то между плебейским домино и аристократическими шахматами покоились демократические шашки – представители среднего сословия, сочитавшие в себе простоту и прочность форм первых (ими можно было смачно хлопнуть о стол, как костяшками домино) с интеллектуальной изысканостью вторых. Народ любил шашки. Природную незамысловатость мысли и формы шашек он компенсировал изобретательностью стиля, создавая новые варианты перемещения круглых фишек. В среде шашечных юзеров пользовались успехом «уголки» и «поддавки», иногда превосходящие по популярности оригинальную версию. Но настоящим хитом, всеобщим любимцем дворов и районов был, несомненно, «Чапаев». Образ любимого героя, увековеченный в кино, литературе и анекдотах, материализовался и в этой области культурного досуга. У нас «Чапаев» хранился на десерт, когда когнитивные рессурсы иссточались после нескольких партий в конвенциональные шашки или поддавки. Не правы те кто видят в этой игре лишь варварское удовлетворение агрессивных инстинктов. У «Чапаева» была и духовная метафизическая сторона. Например, обговариваемое заранее, условие «Земля крутится?» было не просто подвержение сомнению Галилеевского постулата, но и поиск ответов на вечный спор о первичности бытия vs. сознания. Однако именно физическая часть занятия притягивала к доске ту часть потребителей, которые традиционно не считались целевой аудиторией шахматно-шашечных кружков и не числилась в очкастых рядах подписчиков «Юного гроссмейстера», удерживая их от опасного скатывания в пропитаную водкой и тостероном среду доминошников.
Много шашек полегло на полях чапаевских сражений, уносимых выверенным щелчком среднего пальца в тесные ряды противника. Во время генеральных уборок и переездов обнаруживались в клубках пыли те, не вернувшиеся из боя, одинокие фигуры из давно раскомплектованных наборов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий