Я обратил внимание на его руки. Загрубелые, в рубцах, исцарапанные,
постоянно грязные и жирные от густой смазки. Он поглядывал вокруг,
пытаясь выяснить, не нужно ли что-нибудь заменить или починить.
Неисправные вещи частенько служили поводом для произнесения целых речей.
Только благодаря им Вернон мог поговорить о прокладках и шайбах, о
заливке раствором, конопачении, грунтовке. Временами он, казалось,
нарочно засыпал меня такими терминами, как коловорот или лучковая пила.
Мою слабую осведомленность в подобных вопросах он считал признаком
некоей более серьезной некомпетентности – а может, и тупости. На таких
вещах весь мир держится. Ничего не знать о них и не интересоваться ими –
значит, поступаться фундаментальными принципами, изменять своему полу,
всему роду людскому. Что может быть никчемнее мужчины, который не может
починить текущий кран, – никчемного по сути своей, глухого к голосу
истории, к тому, что заложено в его генах? Я не был уверен, что
придерживаюсь иного мнения.
Д. Делилло. Белый шум.
Комментариев нет:
Отправить комментарий