Рами

Рами кибуцник со стажем. Ему за шестьдесят. В своей жизни он съел не один пуд картошкес и хумуса, что заметно по натянутой рубашке над ремнем. Его высокий, открытый лоб изборожден глубокими морщинами, как свежевспаханое кибуцное поле. Он соль земли. Из тех кто, выражаясь словами его отца, «не пьет бензин и не жует камни». Большую часть года Рами ходит в шортах, рубашке и танахических сандалиях, прикрывая загорелую кожу головы конусной панамкой — "кова тембель", - воплощая в себе собирательный образ пионера-кибуцника. Такого, как на плакатах. Без лишних деталей. И только грустное выражение уставших глаз наполняет фольклорный пафос исторической глубиной. Как настоящий революционер, Рами предпочитает духовное мирскому. Он цитирует Ибсена и Чехова, но игнорирует дезодорант и экономит кибуцную воду. Рами выпустил книгу с рецептами и историями своего колхозного детства. Автоответчик его мобильника приветствует вас фразой: "שלום לשוחרי טובתי" – «Шалом моим доброжелателям».
Рами трудится в неблагодарной сфере воспитания, ответственной, в немалой степени, за грусть в глазах. Несмотря на филантропическую сущность и глубокие морщины, Рами затрудняется понять нынешнюю молодежь, особенно русскоязычную, и это терзает его поэтическую душу и печалит его доброе сердце. Свои чувства по отношению к своей непутевой пастве он выразил так: «Это все равно, что шовинист Казанова обнаружил, что его единственный сын – гомосексуал». И мы рыдали вместе с ним.
Сегодня мы расставались с ним, подводя итоги трехлетней работы. Он прощался с тяжелым сердцем, так и не найдя утешения в наших словах. Проводив меня до ворот, он возвращался понурив голову, ведя за рога покорный кибуцный велосипед с зеленым ящиком на тощей алюминевой заднице.